НОВОГОДНЯЯ «ЛЕЗГИНКА» ПЕРЕД ХРАМОМ

«Россия. Москва. Красная Площадь. Новый , 2014 год». Под таким заголовком некий Иван Иванов выложил в интернете небольшой видеоролик. За три дня  он набрал более 370 тысяч просмотров и несколько тысяч комментариев.

Что же это за «интересное кино»?  В новогоднюю ночь на фоне Покровского  собора – того самого,  что в народе зовется храмом Василия Блаженного, который  давно стал одним из мировых  символов Москвы, -   беснуется толпа. Орущая, распоясавшаяся, нетрезвая. Хотя Аллах спиртное пить вроде бы запрещает, а многие из беснующихся вскидывают вверх  палец (что означает «Аллах един»),  кричат «Аллах акбар!». 

Они празднуют – и такое впечатление, что не только наступающее Новогодье,  но диким образом демонстрируют, кто именно хозяин на главной столичной площади.

И никого, кто мог бы остановить вакханалию, нет рядом: ни полиции, ни местных жителей.  Собственно говоря, местных жителей и впрямь практически не было. По традиции, большинство  москвичей справляет Новый год дома, с семьями, некоторые – в клубах и ресторанах. Хотя еще лет десять назад в новогодних гуляньях в центре столицы  участвовали в основном москвичи и скромные гости столицы. Под  последними имелись в виду многочисленные туристы, приехавшие посмотреть на праздничную Москву.

Ныне все изменилось. По собственному опыту знаю, как не по себе становится, если вечером 31 декабря вдруг оказываешься в центре. Будто бы по мановению ока перенесся из Москвы в какой-то другой – не то, чтобы уж совсем не знакомый, но чужой город. И это притом, что живу я на восточной окраине Москвы, где   чужие наречья слышатся постоянно. Да и не со всеми, включая продавцов в магазинах,  уже можно объясниться по-русски.

Но именно в праздники, особенно под Новый год,  на поверхность поднимается та Москва, которую в обычные дни  принято не замечать. Нет, эти киргизы, узбеки, таджики, годами разгребающие мусор и нечистоты, живущие в нечеловеческих условиях на стройках и в подпольных цехах, -  не гости столицы. Они – мученики рабского труда, ждущие своего часа, реванша, компенсации унижений и бесправия. Иллюзия  такого реванша наступает в большие мусульманские праздники, когда на улицах первопрестольной сотни тысяч человек молятся Аллаху, а по дворам  режут баранов. Чего, кстати,  никогда не происходит в таком диком виде в «коренных» мусульманских мегаполисах: ни в Стамбуле, ни в Дамаске, ни в Ташкенте… Теперь для это приспособлены и даты светских празднований.

Чувствуют себя не гостями, а хозяевами Москвы и некоторые представители кавказских народов, с российскими ли паспортами, выходцы ли из так называемого «ближнего зарубежья». И удивляются, когда их обычаи встречают в Москве, мягко сказать, непонимание. 

В сентябре 2012 года   жители Северного Кавказа, праздновавшие свадьбу в Москве, открыли стрельбу на Тверской улице. Пятнадцати молодым людям выписали штрафы. Через полтора месяца новое ЧП. В начале  2013-го его виновник,  юный выходец из Азербайджана Сеймур Набизаде, был приговорен к году условно за то, что устроил стрельбу из автомобиля свадебного кортежа. На тот момент  нарушитель только-только отметил свое совершеннолетие,  но собственный травматический пистолет у него уже имелся. И сам парень, и его близкие недоумевали: за что осудили, пусть и условно? Подумаешь, пострелял немного в Москве.

«Стреляющие свадьбы», о которых еще совсем недавно в российской столице никто и не слыхивал, стали обыденностью.  Причем выявленные  нарушители возмущаются и протестуют: мол,  почему нас преследуют? На требования полиции не реагируют (и за шикарными свадебными  автоколоннами приходится устраивать настоящие полицейские погони), а на замечания  обычных горожан отвечают угрозами.

И ничто не служит уроком: ни штрафы, ни сроки. Последняя «стреляющая свадьба» прогремела по Москве перед самым Новым годом.  29-летний житель Подмосковья Сурен Хачатурян  устроил стрельбу  на Каширском шоссе.

Так что дикие пляски на Новый год – еще мелочи.

В конце концов, власти сами санкционируют гульбища на  московской святыне – Красной площади. Вроде бы и пенять не на что. Только мира и спокойствия такие гульбища не добавляют. Вот как откомментировали  видео с Красной площади россияне.

«Отмечают удачный теракт в Волгограде. Мой дед не вел себя так в Берлине в 1945-м!».

 «Я в шоке. Россияне сидят дома, боятся, что их взорвут в людных местах.  А чужаки в это время пляшут лезгинку в самом центре России на Новый год. Это начало конца».

«У меня папа немец, мама украинка, я русская, муж испанец. И мне пофиг, кто какой национальности в Москве живет, но мне не нравится, когда в моем  городе стреляют во время свадеб, насилуют девушек, избивают и убивают русских парней…»

«Я никогда не был националистом. Но в ночь с 31 на 1-е я, честно говоря, обалдел. После речи Путина пошел на улицу смотреть салюты. Было дело в подмосковном городе Жуковский.  Поначалу я был единственный русский в толпе. В центре происходило стихийное лезгирование. Ничего страшного в этом нет, конечно же... Но я в подмосковном городе науки живу, а не в Махачкале или еще где-нибудь на Кавказе. Смутил меня даже не танец, а отсутствие русских посреди России в разгар национального празднества».

Можно, конечно, назвать всех этих – и тысячи других комментаторов фашистами, националистами, ксенофобами и снисходительно  отнесись к «разгулявшейся приезжей  молодежи».  Однако это лишь усугубит проблемы.

К тому же все чаще звучат и такие выводы: «Все это похоже на демонстрацию силы - приезжие с Кавказа и Средней Азии в самом центре Москвы показывают себя во всей красе. Их много. Они могут делать все, что захотят. Полиция их трогать не будет».

И тут стоит вспомнить, что в Москве «лезгинку» (специально беру это слово в кавычки)  невзлюбили не просто так, а  после вполне конкретного случая.  21 июня 2007 года, в канун Дня памяти и скорби, группа кавказской молодежи устроила пляски на Манежной площади, вблизи Вечного огня. «Танцоры» цепляли прохожих, били тех, кто делал им замечания, что не место и не время для  плясок.

Однако имеются и другие комментарии по поводу новогодней «лезгинки». В том числе на форуме нашей газеты. «Вот до чего дожили народы России. Теперь уже за национальный танец будут преследовать. А я помню золотые времена, когда в Кремлевском дворце выступали национальные ансамбли песни и танца. Мы, будучи детьми, прилипали к телевизору».

То ли комментатор так и не посмотрел видео от стен Кремля, то ли все же запамятовал, что такое настоящая лезгинка.  Ибо никакого отношения новогоднее площадное  безобразие к великому танцу не имеет. В детстве я занималась народными танцами, а потому не только «прилипала к телевизору», но и пыталась освоить лезгинку. И именно тогда поняла ее высокую гармонию, которая превращает язык тела в язык души. Научилась различать грузинский лекури, армянский арцвапар, чеченский ловзар (и все это – лезгинка!).

Просто оскорбительно – и для самого танца, и для народов, через него выражающих свой дух, - называть происходившее на Красной площади «лезгинкой».   Лучше всего это понимают  как раз  кавказцы: «Я с Кавказа, но это не кавказцы, это пьяный сброд, дикие люди, какой бы они нации ни были. Это позор, и в первую очередь, их родителям, которые таких  воспитали».

Но как найти общий язык, если взаимная неприязнь, непонимание, все чаще доходящие до крови и ненависти, лишь нарастают? И не в одной Москве.  Вспомним масштабные конфликты не только в столичном Бирюлеве, но в провинциальных  Арзамасе,  Воронеже, Пугачёве. Это лишь те города, где конфликты, начинавшиеся с  убийства приезжими местных молодых ребят, произошли в последние месяцы…

… Сосед-подросток рассказывает об уличной драке:

- И тут прибежали черные, хачи там всякие. -  Он не драчун и не хулиган,  обыкновенный мальчишка, изъясняется  на привычном ему дворовом языке.

- Не говори так больше никогда. Это глупо и неправильно, - останавливаю его.

- Почему?

- Ты знаешь, что такое «хач»?  По-армянски это значит «крест». Вот, посмотри:  хачкар. Хотя, конечно, настоящие хачкары – каменные, а это сувенир, деревянный.

Я протягиваю  Илье маленькую копию резного хачкара, рассказываю о древних армянских монастырях в горах, о красоте, о величии искусства мастеров.  Он слушает,  проводит пальцем по затейливому узору:

- И, правда, красиво. Не буду так больше ругаться.

Но это вряд ли, хотя говорит он искренно. Просто для парня, родившегося уже после Советского Союза,  практически никогда и никуда не выезжавшего из нашего Гольянова  (нет на  поездки денег), чудесные дальние-дали, как и сам СССР, прекрасная, но только сказка.  А в заоконной реальности нет ничего красивого. Несколько лет назад мы вместе наблюдали за одним из ее характерных проявлений.

Прямо в нашем дворе развернулось, как я назвала его, ошское побоище.  Десятки киргизов дрались друг с другом – палками, цепями,  камнями. Это была едва ли не самая страшная массовая драка, которую мне доводилось видеть в жизни.

Потом я спросила знакомого дворника Алмаза (который и  впрямь родом из Оша), что же случилось:

-  А, ну это с нарынскими, - ответил он, будто название киргизского города Нарын могло мне что-то объяснить. Алмаз привык, что я неплохо разбираюсь в  киргизской политике, что у меня можно даже узнавать новости о жизни в его родной стране,  - и поэтому  переоценил мои знания.  Он был человеком зрелым, за 50, обстоятельным. В 2010 году даже зарегистрировался в посольстве, чтобы участвовать в выборах в Жогорку-кенеш (парламент). Проголосовал за коммунистов. Не то, чтобы верил в их возможности, но утверждал, что пока  коммунисты и Союз были сильны,  жили все по-человечески. А первая ошская резня случилась, когда страна ослабла.  Теперь и вообще никаких перспектив не видно. Разве что мусор далеко от родного дома убирать.

Про вторую ошскую резню, которая только-только произошла, он говорил уклончиво. Как и его молодой соотечественник, тоже из Ошской области. Узбеки, мол, виноваты, считал Талант (так его зовут). Но если что – у них дома и автоматы припрятаны, и стрелять он умеет, и на коне с самого детства. А в Москве ему плохо, заработает денег – обязательно вернется на родину. Талант немного постарше моего соседа Ильи. Но и для него социализм и Советский Союз – что-то из разряда фантастики. Как и мои рассказы про киргизское озеро Иссык-Куль, где мне побывать довелось, а ему – никогда. 

«Как пересечешь границу Польши и Белоруссии, так, слава Аллаху, уже дома», -  рассказывал полтора десятка лет назад его соплеменник, перегонявший машины из Европы в Бишкек. С ним у нас была  одна родина,  мы легко находили общий язык. С Талантом – уже нет, хотя он и подучил русский за время работы в Москве.

Я хорошо могу представить Таланта и в той беснующейся толпе  на Красной площади со вскинутым вверх пальцем, и убегающего по эскалатору от жаждущей расправы московской шпаны (такую картину я видела  в метро после событий на Манежке).  И в обоих случаях мне становится страшно.

А вот еще мелкий эпизод  той самой повседневной  реальности, от которой накрывает безнадежностью.

Я чем-то  очень  не нравлюсь чернявым подросткам в маленьком магазинчике рядом с моим домом. Они говорят на непонятном языке, но явно нечто оскорбительное, тычут в меня пальцами.   Неожиданно различаю случайно известные мне азербайджанские слова: «Эрменисен, олмелисен, вессалам».  Что-то вроде: «Армянин, смерть тебе – вот и всё!». Популярный «боевой клич» у бакинских толп  времен армянских погромов.

Вот только дело происходит не в Баку, а в Москве, меня ни при каких условиях невозможно принять за армянку, а мальчишек этих в далеком 1990 году не было еще и в помине.  Но ненависть никуда не делась, даже расширила пространство, теперь давний и вроде бы чужой  конфликт перенесен и на террориторию Москвы.  А повод-то, догадываюсь вдруг, - моя купленная в Ереване бейсболка с армянским флажком…

- Не переживай! Папа пойдет на базар, купит всё, что надо, починит рельсы – и мы поедем, - так пару лет назад в Тбилиси  ответил маленький Николоз  на мои объяснения, почему мы не сможем  добраться на поезде до Сухума.  Я сказала, что когда-то, очень давно, была война – и рельсы сломались…

Утешения пятилетнего Ники, его уверенность, что непреодолимых преград не существует, что все можно исправить, главное – захотеть,  подействовали на меня до слез.

Но я переживаю!  Потому что, говоря откровенно, не знаю, как сделать, чтобы хорошие нормальные люди – не «чурки», не «хачи», не «русня» - не превращались в ненавидящие друг друга толпы,  способные на любое зверство. 

Я понимаю, что причина наших бед – в нынешнем социально-политическом строе,  в деньгах, которые превыше всего, в эксплуатации, развращающей и хозяев, и рабов, в бездумной и безумной миграционной политике и антисоветизме властей, в опаснейших попытках клерикализации общества, в малограмотности, в повальной коррупции правоохранителей, в извечной стратегии «разделяй и властвуй».

 Но как быть? Требовать у этой власти, чтобы она изменилась? Да с какой стати она будет меняться, если ей выгодна такая политика! Добиваться возрождения социализма и Советского Союза? Конечно! Вот только как? «Хочется в рай, да грехи не пускают», - говаривал об ушедшем  советском прошлом  старый  мудрый дагестанец Арчал. Лезгин по национальности, он наверняка умел танцевать лезгинку. Настоящую, прекрасную…

Екатерина ПОЛЬГУЕВА

Источник